koriolans

Первые полчаса мы с трудом понимали, что нам показывают - кино или запись представления Сirque du Soleil по мотивам толстовского романа. Но когда мы въехали в правила игры, то все стало просто и ясно. Местами даже становилось немного обидно за то, что театральщина ненадолго уступает место психологизьму и реализьму.

В принципе, в такой стилистике можно было снять любую историю - было бы так же круто.
Видимо, авторы фильма решили сделать упор на том, что основная трагедия Анны - в условностях того времени. Сколько раз приходилось слышать, что "Каренина", мол, непонятна современному читателю - сейчас она развелась бы с мужем и жила бы со своим Вронским, сколько влезет. Но условности, на которых все строится у зеркала русской революции, требовали условного языка - отсюда и сценическое пространство с меняющимися задниками, и колосники, и ложи, и скачки с падением Фру-Фру не скажу куда, чтоб не спойлерить.
Левинские Кижи оказались совершенно в тему именно своей игрушечностью (и никакой развесистой клюквы тут нет, как выяснилось), схожей с игрушечностью паровозика, под который - уже почти настоящий - попадает намеренно театрально загримированный обходчик, больше похожий на шахтера-стахановца.

Что удивительно, вся эта мишура и все эти игры в условность оставляют в неприкосновенности главное - трагедию. Она не становится наивно бутафорской, а переживается зрителем во всей своей полноте.

Когда я читал роман в школьные годы прекрасные, то он был прежде всего о любви и о том, как общественные условности ее губят. Начетнические мысли Толстого о грехе и прочих радостях проходили мимо, от них хотелось отмахнуться.
Перечитать "Каренину" в универе я не смог - текст казался мертвым, говорящим все время "не о том".
Где-то пару лет тому назад я попытался еще раз взять эту крепость приступом. Получилось домучить только до половины - ибо было очень больно. Текст ожил снова, но стал невыносимым. Не о любви говорил он, а о психическом заболевании, которое по какой-то странной и нелепой случайности называют любовью. Героиня натурально сходила с ума, отталкивая от себя всех и вся, потому что в нее вселилась "любовь". Короче, роман превратился в историю болезни с клиническими подробностями. И тут уже совершенно не важно, в какое время происходят события и как именно относится общество ко всему происходящему.

В фильме, посмотренном сегодня, эта трагедия - путаница между любовью и болезненной страстью - выписана просто филигранно. И какая разница, где живут герои - в "Царской России", как заботливо сообщает надпись на занавесе, или в сказочном зазеркалье сцены, так похожей временами на цирковую арену. Главное, что история ожила и захватила - и оставила зрителя наедине с вопросом: а что это было? Почему любящая и любимая женщина вдруг опрокинулась в страшную и невыносимо мучительную бездну? Почему она приняла этот заплывший туманом голубоглазый взгляд за любовь? И неужели из этого морока только один путь?